Ладонь убралась так же стремительно, как и появилась.

Долго думать о необычном появлении Осборна я не смогла, сознание полностью увлек сюжет фильма несмотря на то, что я смотрела его много раз.

И все бы хорошо, если бы не одно огромное «но». Мы смеялись над очередной репликой Криса Такера, слушая его восхитительное: «Корбен, детка…», когда вернулась неловкость. Причем вернулась внезапно и совершенно незапланированно. Я покачнулась, размахивая руками и комментируя действия обожаемого актера, а после нечаянно схватила Беню за руку, потянув на себя. Он не удержал равновесия…

Оказавшись под Осборном, я сначала ошарашенно моргнула, затем проследила за его взглядом, устремленным на собственную руку. Та лежала на моей груди. По-хозяйски так. И сползать никуда не спешила. А сам Беня рвано выдохнул совсем неподалеку от моего лица.

– Маргарет, – тихо позвал меня этот наглый тип.

– М-м? – Я громко вздохнула и пошевелилась. Вот тут как раз и настал черед той самой неловкости. Неловкость упиралась в мое бедро прямо через брюки хозяина.

Я покраснела, Крис Такер расхохотался с экрана, захлопал в ладоши.

А Бенедикт… Он склонился чуть ниже и просто коснулся уголка моих губ своими. Легко, осторожно. Чуть отстранился и снова коснулся, уже другого уголка. Я не дышала все это время, только ждала, что будет дальше. Когда он отстранился во второй раз, сама потянулась навстречу. Понадобилось преодолеть всего несколько сантиметров… И наши губы снова встретились. Сладкие – такими они были на вкус. Со вкусом мороженого и чего-то еще, восхитительного, томительного. Лучше я еще ничего не пробовала, кажется.

Не успела опомниться, как его язык затанцевал вокруг моего, сплетаясь, касаясь, даря чувственное наслаждение… Руки Бенедикта плавно скользили вдоль моего тела: от груди ниже, задрав кофточку и оголяя живот.

Почувствовав горячие пальцы на собственной коже, я вздрогнула и чуть выгнулась вперед, томно вздохнув, прижавшись сильнее.

– Маргарет, – он оторвался от моих губ и проложил дорожку из поцелуев вниз, по скулам, подбородку, шее…

И тут с экрана телевизора донеслось громкое: «Высылаем парламентера, не стрелять!» А следом раздался выстрел, и Брюс Уиллис громко спросил: «Поболтать охотники есть?»

И вся романтика момента пропала, испарилась, как и не было.

Протестующе заелозив под Бенедиктом, я услышала злой рык-вздох, совершенно ему не свойственный, и тут же почувствовала легкость пополам с прохладой. Мы как-то быстро уселись, поправились и даже какое-то время еще смотрели кино, не глядя друг на друга и делая вид, что ничего не произошло. Но, увы, надолго Бени не хватило.

– Черт… Прости меня, Маргарет. Если напугал.

Он повернулся и посмотрел на меня. Серые глаза были темнее обычного, на лице ни тени сожаления. В то же время, его руки пытались застегнуть манжеты рукава, но не находили пуговки.

– Я… мне… – Пригладив волосы, посмотрела на настенные часы и вскочила на ноги: – Нет, ты меня не напугал. Это все Люк Бессон… провокатор! Умеет же накрутить зрителя, да?.. Но, думаю, на сегодня с меня хватит. Фильмов. Пойду в постель. Хорошо?

Боже! Что я несу?! Зачем я спрашиваю у него, хорошо ли это?!

– Да, конечно, – Беня тоже поднялся, убрал руки в карманы брюк и повел плечами: – Бессон – отличный режисер. Он умеет, это точно.

Я кивнула.

Как и всегда, оказалось, что нет недостоверных оправданий, есть недостаточно заинтересованные личности. И мы радостью переложили бы ответственность за случившееся, даже на астрологию, не говоря уже о Бессоне. Марс не в том доме и прочая ересь…

Беня громко вздохнул, чуть приподнялся на носках, вернулся на пятки. Посмотрел на экран телевизора.

Я тоже посмотрела.

Там Брюс и Мила летели спасать нашу планету, и я точно знала, что все у них будет хорошо. Как бы хотелось знать это и про себя…

– Добрых снов, – шепнула я, не поворачивая головы.

Бенедикт обернулся, смерил меня слишком добрым для такой напряженной ночи взглядом и холодно ответил:

– И тебе, Маргарет. Спасибо за компанию.

Мне сказать больше было нечего. Развернувшись, я сбежала из комнаты, словно с места преступления. При этом у меня щипало глаза, будто слезы вот-вот собирались вырваться наружу. Но с чего бы этому случиться?

«Нет-нет-нет! – Я мотнула головой, громко хлопнула дверью предоставленной мне спальни, прислонилась к холодной стене. – Это просто игра. Глупость несусветная. Нужно будет сказать Бене, что мы заигрались. Что повторять подобное не нужно. Никогда! Я ему не одноразовая подстилка. И не любовница, о которой он упоминал! Но все разговоры завтра. А пока спать… Иначе свихнусь».

Слезы все-таки скатились на подушку. Немного, – я не позволила им разбередить душу окончательно. Но пара предательниц выскользнули из прикрытых веками глаз. Стоило вспомнить, как Беня поблагодарил меня за компанию сразу после сногсшибательных поцелуев, и вот… А чего еще я ждала? Признания в любви? Засмеявшись, нервно вздрогнула от звука хлопнувшей двери где-то в квартире.

Привстала на кровати и прислушалась. Ничего – следом пришла только давящая тишина. Странно, сквозняк, наверное…

Перевернувшись на другой бок, я снова закрыла глаза и постаралась уснуть.

Бенедикт Осборн

За спиной хлопнул дверь, приводя меня в чувства.

Обернувшись на звук, я поморщился и покачал головой, признавая наконец, что со мной происходило нечто совершенно непредсказуемое. Плохое. Гадкое. Я терял контроль. Снова. Как тогда, много лет назад…

Премерзкое чувство, когда не принадлежишь себе. Я его еще помнил и боялся до чертиков. Та девица свела меня с ума своим отказом, она же заставила взять себя в руки и прокачать не только мозги, но и тело.

Прикрыв глаза, увидел картинку, как наяву:

«– Я хочу пригласить тебя на свидание…

– Ты? Серьезно? С ума сошел, Осборн? Посмотри на себя. Тебе скорее подойдет Клариса или Табита. Даже трио можете замутить. О, я прямо вижу, вы будете меняться очками, читать Байрона по очереди и гулять за руки по университетской библиотеке.

– То есть, ты считаешь меня недостойным? – я зачем-то снял очки, хотя почти ничего не видел без них. С тех пор, собственно, больше их и не надевал…

– Ты все правильно понял, Осборн, – она рассмеялась, – эти прыщи на твоем лице могут вызывать умиление разве что у твоей мамы. Но не у меня, милый. Займись собой, вот тебе мой искренний совет. И тогда, может быть, я схожу с тобой куда-нибудь. Может быть. Понимаешь?»

Я понимал. Гораздо больше, чем она. И злиться умел так, что ей не снилось.

Сначала я еще не осознал, какую услугу оказала мне Барбара. Нет-нет, тогда мною двигала лишь жажда мести. Не прошло и пары семестров, как мы встретились снова, по моей инициативе. Тело я и правда прокачал, стал одеваться более броско, попробовал завести романы с парой девчонок посимпатичней. Тренировки прошли успешно, впрочем, как и основной экзамен.